Аналитическая справка по законопроекту «О донорстве органов человека и их трансплантации»

23 декабря 2019 года Минздрав России опубликовал проект федерального закона «О донорстве органов человека и их трансплантации» (https://regulation.gov.ru/projects#npa=98296). Он должен регулировать отношения, возникающие в связи с донорством органов человека и их трансплантацией (пересадкой), в том числе определяет условия и порядок изъятия донорских органов человека, использования их в целях трансплантации (пересадки), права и обязанности доноров органов, реципиентов, медицинских работников, медицинских организаций, порядок учета доноров органов, донорских органов, реципиентов. В случае принятия этот федеральный закон вступит в силу с 1 сентября 2021 г. Ст. 2 ПФЗ прямо провозглашает, что его целями являются:

1) развитие донорства органов человека в целях их трансплантации (пересадки), основанного на человеческой солидарности, гуманности и сострадании;

2) достижение баланса прав и законных интересов доноров органов и реципиентов при донорстве органов человека и их трансплантации (пересадке);

3) информирование населения о социальной значимости донорства органов человека и их трансплантации (пересадки) в целях формирования у населения понимания и поддержки пользы добровольного безвозмездного предоставления донорских органов в целях их трансплантации (пересадки).

Несомненную опасность представляет сформулированный в части 2 ст. 3 ПФЗ приоритет международных договоров над отечественным законодательством: «В случае, если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные настоящим Федеральным законом, применяются правила международного договора».

Ст. 4 ПФЗ с самого начала устанавливает, что донорство органов человека может быть посмертным (далее - посмертное донорство органов) или прижизненным, соответственно и сам донор может быть как живым, так и умершим. При жизни донором может стать дееспособный человек в возрасте 18 лет и старше, выразивший информированное добровольное согласие на изъятие своего донорского органа и предоставивший его в целях трансплантации (пересадки). Обращает внимание, что в рассматриваемом тексте ПФЗ отсутствует принципиально важное положение о том, что изъятие органов не должно стать причиной смерти донора, которое ранее содержалось в проекте ФЗ «О трансплантации органов и тканей человека», разрабатываемого Минздравом РФ с 2012 года и опубликованном на официальном сайте нормативно-правовых актов РФ в 2014 году. Однако это положение было встречено в «штыки» медицинским сообществом, как это было сказано в статье (ТРАНСПЛАНТАЦИЯ И ДОНОРСТВО: АНАЛИЗ НОВЫХ ИНИЦИАТИВ), или, как можно предположить, лоббистами нынешнего варианта законопроекта.

Что же касается посмертного донора, то п. 4 данной статьи определяет его как «человека в возрасте 1 года и старше, в отношении которого начата процедура констатации смерти либо констатирована смерть, и донорские органы которого могут быть использованы в целях трансплантации (пересадки), и который при осуществлении донорства органов человека признается потенциальным, приемлемым, реальным и актуальным донором». Данное определение представляется неприемлемым в силу целого ряда причин. Во-первых, оно не предусматривает ни согласия этого человека при жизни на трансплантацию его органов, ни согласие на это его родственников. Во-вторых, недопустимо занижен возраст ребенка, с которого возможна трансплантация его органов. В-третьих, донором по этой формулировке становится не только человек, смерть которого констатирована в надлежащем порядке, но и человек, в отношении которого только начата процедура констатации смерти. Однако неоднократно происходили случаи, когда человек, считавшийся врачами умершим, внезапно оживал. Таким образом, ПФЗ в нынешней редакции закладывает риск того, что органы могут быть вырезаны у живого человека, который лишь показался врачам мертвым и в отношении которого они только начали процедуру констатации смерти. Следует отметить, что врачебная ошибка это еще не худший вариант в данной ситуации. При обсуждении этого момента в прессе были высказаны опасения и такого развития событий: «Это можно толковать и так: смерти мозга еще нет, биологическая смерть тоже не зафиксирована, а человек уже вносится в Регистр доноров. Сразу после этого начинается активный поиск реципиента для его органов по общей базе. Такого человека уже целенаправленно «ведут на органы», рассматривая как возможного донора, а не как объект реанимации» (Мишина И. Живые и мертвые: новый закон о донорстве сделает человеческие органы доступнее).

Ст. 5 законопроекта в числе основных принципов донорства органов человека и их трансплантации называет добровольность и безвозмездность донорства органов человека в целях трансплантации; приоритет интересов человека над интересами общества и науки; достойное отношение к телу человека при посмертном донорстве; анонимность донора органов для реципиента; соблюдение конфиденциальности информации, связанной с донорством органов и их трансплантацией и приоритет посмертного донорства органов перед прижизненным донорством органов. При прижизненном донорстве донорскими органами в целях трансплантации органов могут быть: почка, часть печени, часть тонкой кишки, доля легкого, часть поджелудочной железы. Что же касается посмертного донорства, то перечень донорских органов в целях трансплантации в этом случае определяется уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (статья 7 ПФЗ). Очевидно, что в данном случае авторы законопроекта хотят наделить соответствующий орган исполнительной власти слишком большими полномочиями, которые они могут злоупотребить. Этот же уполномоченный орган должен будет обеспечивать создание, формирование, ведение и обеспечение функционирования Федерального регистра доноров органов, реципиентов и донорских органов, включающего сведения Регистра волеизъявлений граждан, Регистра посмертных доноров, Регистра прижизненных доноров и Регистра реципиентов; утверждать форму и порядок заполнения протокола сопровождения посмертного донорства органов, а также утверждать порядок дачи информированного добровольного согласия прижизненного донора, родителя умершего несовершеннолетнего или совершеннолетнего лица, признанного в установленном законом порядке недееспособным, на изъятие органов в целях трансплантации и отказа от изъятия органов в целях трансплантации, формы информированного добровольного согласия прижизненного донора, родителя умершего несовершеннолетнего или совершеннолетнего лица, признанного в установленном законом порядке недееспособным, на изъятие органов в целях трансплантации и формы отказа от изъятия органов в целях трансплантации (пп. 5, 6 и 9 ч. 2 статьи 8 ПФЗ).

Согласно статье 34 ПФЗ для обеспечения организации донорства органов человека и их трансплантации уполномоченный федеральный орган исполнительной власти создаст и будет вести с использованием единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения Федеральный регистр доноров органов, реципиентов и донорских органов (далее - Федеральный регистр), состоящий из следующих регистров, являющихся его неотъемлемыми частями:

Регистр волеизъявлений граждан, включающий сведения о согласии/несогласии на изъятие их органов после смерти в целях трансплантации;

Регистр посмертных доноров, включающий сведения о посмертных донорах и донорских органах, изъятых у них в целях трансплантации;

Регистр прижизненных доноров, включающий сведения о прижизненных донорах и донорских органах, изъятых у них в целях трансплантации;

Регистр реципиентов, содержащий сведения о реципиентах, в том числе трансплантация органов, которым осуществлена за пределами Российской Федерации и получающих в связи с этим медицинскую помощь в Российской Федерации, и донорских органах, предоставленных им в целях трансплантации.

Сведения, содержащиеся в Федеральном регистре, относятся к информации ограниченного доступа. Ведение Федерального регистра и предоставление сведений, содержащихся в нем, осуществляется с обеспечением конфиденциальности и безопасности персональных данных в соответствии с Федеральным законом от 27 июля 2006 года № 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" и Федеральным законом от 27 июля 2006 года № 152-ФЗ "О персональных данных". Лица, допустившие нарушение конфиденциальности сведений, содержащихся в Федеральном регистре, несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Едва ли можно считать удовлетворительной и статью 13 ПФЗ, посвященную порядку выражения волеизъявления совершеннолетнего дееспособного гражданина о согласии или несогласии на изъятие его органов после смерти в целях трансплантации. Ч. 1 этой статьи начинается с констатации права совершеннолетнего дееспособного гражданина выразить при жизни свое согласие или несогласие на изъятие его органов после смерти для трансплантации в письменном виде. Однако из ч. 5 той же статьи мы узнаем, что форма письменного заявления гражданина о согласии или несогласии на изъятие его органов после смерти в целях трансплантации, а также порядок его заполнения утверждаются вездесущим уполномоченным федеральным органом исполнительной власти. Итак, в свободной форме свою волю по этому вопросу гражданин выразить не может, она обязательно должна соответствовать утвержденному государством образцу. Уже одним этим существенно затрудняется свободное волеизъявление гражданина. Далее ч. 1 устанавливает, что это письменное заявление по усмотрению гражданина может быть заверено нотариально. Уже эта оговорка невольно наводит на мысль, что незаверенное таким образом заявление может иметь меньшую силу. Однако за нотариальное заверение заявление надо платить и этим создается следующая помеха. Затем говорится, что когда гражданин по состоянию здоровья не может выразить согласие или несогласие на трансплантацию в письменном заявлении, он может это сделать в устной форме лечащему врачу или другому медицинскому работнику, принимающему непосредственное участие в медицинском обследовании и лечении гражданина, в присутствии не менее двух свидетелей. Хотя там и говорится, что качестве свидетеля не может выступать лицо, заинтересованное в изъятии органов у донора, однако сама возможность осуществлять изъятие органов по устному заявлению, сделанному даже не лечащему врачу, а любому иному медицинскому работнику, принимающему участие в медицинском обследовании и лечении, открывает возможность для различных злоупотреблений. Не спасает положение и требование о наличии двух свидетелей. С учетом того, сколько могут стоить человеческие органы на черном рынке, злоумышленники вполне могут найти за гораздо меньшую плату и двух лжесвидетелей.

Как в мире, так и в нашей стране в сфере трансплантации вращаются большие деньги, что неизбежно приводит к коммерциализации и криминализации связанных с этим отношений. В Индии одна почка стоит около $15 тыс., а в США цена почки может доходить до $262 тыс. Часть печени будет стоить примерно $54 тыс. Стоимость одного легкого будет около $58 тыс. А при продаже обоих легких вместе с сердцем можно обогатиться на 1,5 — 2 млн. долларов. Сердце относится к не возобновляемым ресурсам и стоит от $57 тыс. Стоимость легальной операции по трансплантации сердца приближается к 1 млн. долларов. Если задать в русскоязычном поисковике вопрос о срочной трансплантации, вы получите целый перечень федеральных медучреждений с прайс-листами. Если верить этим данным, стоимость пересадки печени в Москве такова:

Трансплантация печени от родственного донора - 1 951 364 р.

Трансплантация печени от трупного донора - 1 567 778 р.

Указаны всего 38 ценнников на трансплантацию этого органа и 7 адресов, где это можно сделать в Москве. В нашей стране известны случаи, когда забор органов проводился при весьма спорных обстоятельствах. Так, в середине декабря 2014 года Москву потрясли два судебных процесса. Врачей московской горбольницы № 81 заподозрили в том, что они незаконно изъяли внутренние органы у 41-летней Олеси Добровольской. Женщину с инсультом доставили в реанимацию, врачи сделали срочную операцию, после которой Олеся впала в кому. При этом близким отказали в просьбе навестить женщину в реанимации. После того, как была зафиксирована смерть головного мозга, у женщины изъяли почки, поджелудочную железу и печень. По словам врачей, органы передали в Федеральный Центр трансплантологии им. Шумакова. Согласия на изъятие от родственников получено не было. Эта история очень напоминает ту, что произошла с 19-летней Алиной Саблиной. После того, как девушку сбила машина, её в тяжёлом состоянии доставили в ГКБ № 1 Москвы. Через несколько дней лечащий врач сообщил родителям, что у их дочери состояние ухудшается и при этом не допустил родных к ней в палату. О смерти девушки родителям сообщили только на следующий день. Позже, знакомясь с материалами уголовного дела, мать Алины нашла документы, из которых следовало: у её дочери изъяли сердце, почки, часть аорты, нижнюю полую вену, надпочечники и кусок нижней доли правого лёгкого… Ни Алина Саблина при жизни, ни её семья после смерти девушки согласия на такую операцию не давали. Подруга Алины утверждает, что врачи изначально не были заинтересованы в её спасении: «скорая» ехала подозрительно долго, врачи не выходили на связь с родителями, давали минимум информации о ее состоянии. Родители подавали жалобы во все возможные инстанции, но Закон был не на их стороне. «Вся трансплантология в России криминальна по сути своей. Каждый доктор вынужденно добывает донорские органы для пациентов по своим каналам», - утверждает руководитель профсоюза «Альянс врачей» Анастасия Васильева (Мишина И. Живые и мертвые: новый закон о донорстве сделает человеческие органы доступнее). Другие источники указывают такой «прейскурант цен» по состоянию на 2016 год:

почка – 100 тыс. долларов,

печень – 160 тыс. долларов,

сердце – 250 тыс. долларов,

роговица глаза – от 4 тыс. долларов,

фрагмент кишечника – около 69 тысяч долларов,  

легкие – 58 тыс. долларов,

поджелудочная железа – 44 тыс. долларов,

костный мозг – 23 тыс. долл. за грамм,

кровь от 25 до 400 долл. за литр.

(Рыжкова Е.В., Сокол В.О. Черная трансплантология. Незаконное изъятие органов //Наука и знания: конкурентный потенциал общества, науки и бизнеса в условиях глобального мира сборник статей по итогам научно-практической конференции /Новороссийский филиал Московского гуманитарного экон. Университета. 8 апреля 2016 г. Отв. ред. Т.А. Куткович. Ставрополь: ЛОГОС, 2016 – с. 216 – 221). Дороговизна органов и тканей порождает высокий спрос. В России существует дефицит на них, люди выжидают в длительных очередях, чтобы им пересадили тот или иной орган (Влияние трансплантологии на развитие уголовного законодательства Российской Федерации //Медицинское право. 2008. № 3). Высокий спрос порождает криминальную трансплантологию. Дело усугубляется тем, что тема трансплантологии в России является одной из закрытых. Специалисты отмечают, что отсутствует достоверная информация по статистике изъятия органов и тканей. На фоне повышенного спроса возникает высокая вероятность совершение убийств, предусмотренного пунктом «м» части 2 статьи 105 УК РФ, то есть умышленное лишение жизни человека с целью изъятия органов или тканей.

Кроме данного преступного деяния в уголовном законодательстве содержатся следующие составы преступлений, связанные с использование органов и тканей человека: принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации (статья 120 УК РФ), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью в целях использования органов или тканей потерпевшего (пункт «ж» части 2 статьи 111 УК РФ); торговля людьми в целях изъятия у потерпевшего органов или тканей (пункт «ж» части 2 статьи 127.1 УК РФ), а также сопутствующее преступление, предусмотренное статьей 235 УК РФ, то есть как незаконное осуществление медицинской деятельности.

Проблема усугубляется тем, что значительное число убийств приобретают латентный характер. Одна из причин заключается в нежелании правоохранительных органов расследовать убийства из-за боязни портить статистику по раскрываемости преступлений, от которых зависит материальное и служебное благополучие их сотрудников. Наличие «висяка», то есть нераскрытого преступления, может привести к проблеме карьерного роста руководства правоохранительных органов. В случае нераскрытия убийства, относящиеся к категории особо тяжких преступлений, сотрудники правоохранительных органов привлекаются к строгой дисциплинарной ответственности.

На проблему латентности убийство обращает внимание Генеральная прокуратура России. Так, старший научный сотрудник НИИ Генеральной прокуратуры России Лаура Богданова в журнале «Уголовное право» в 2011 г. № 5 опубликовала статью под названием «Выявление латентных убийство в ходе проведения прокурорских проверок» (с. 109 – 115).

Богданова в вышеупомянутой публикации делает настораживающие выводы: «достаточно большое число убийств остаются латентными, в связи с тем, что сотрудники правоохранительных органов недостаточно тщательно проверяют обстоятельства гибели людей, охотно используют в качестве оснований для отказа в возбуждении уголовного дела даже примитивные инсценировки, посредством которых преступники маскируют убийства под несчастные случаи и самоубийства». Свои выводы Богданова подтверждает статистическими данными и материалами прокурорских проверок.

Проблема латентности убийств, связанны с изъятием органов и тканей, носит в общем массиве статистики убийств более скрытый характер. Статистика по нему фактически отсутствует. Также отсутствует информация по данной проблематике в статистике Судебного департамента при Верховном Суде РФ, Генеральной прокуратуры России, Следственного комитета РФ, МВД РФ. Например, в статистических данных Судебного департамента присутствует только графа «убийство», а отдельной графы о совершении убийства в целях трансплантации органов или тканей отсутствует. Обычно в графе «убийства» выделяются убийства, совершенные «при отягчающих обстоятельствах», включаются квалифицирующие составы убийств, предусмотренных частью 2 статьи 105 УК РФ. В случае же изъятия органа или ткани у потерпевшего, который впоследствии остался жив, предположим у него изъяли одну почку, он попадает в статистическую отчетность в графе «причинение тяжкого вреда здоровью» (статья 111 УК РФ).

В отечественных СМИ содержится мизерная информация по исследуемой проблеме. Чаще всего попадается информация об оправдании медиков, которые обвинялись в преступном изъятии органов человека. В частности, суд оправдал Лирцман И., Правденко Л., Пятничука П., Шагдуровой Б., обвиняемых в незаконном изъятии органа у пациента, смерть которого не была констатирована. 21.12.2006 Верховный Суд РФ оставил в силе оправдательный приговор по делу врачей (Влияние трансплантологии на развитие уголовного законодательства Российской Федерации //Медицинское право. 2008. № 3). Однако это не означает, что у нас данная проблема отсутствует. Наглядным примером предполагаемой криминальной трансплантологии может служить описанный выше случай Алины Саблиной. Преступная трансплантология может списываться на врачебные ошибки, реже на причинение смерти по неосторожности (статья 109 УК РФ), причинение тяжкого вреда по неосторожности (статья 118 УК РФ), преступную халатность (статья 293 УК РФ) и другие преступления, за совершение, которых медики несут уголовную ответственность, не соответствующую характеру и степени общественной опасности преступного деяния.   

Даже среди медицинских ошибок не представляется возможным выявить криминальную трансплантологию, поскольку официальной статистики «промахов» врачей не ведется. По неофициальным данным от врачебных ошибок ежегодно погибает около 300 тыс. пациентов. Одной из причин высокой латентности криминальной трансплантологии может быть коррумпированное сращивание как внутри медицинского сообщества, так и их тесной связкой с правоохранительными органами и органами государственной власти. Представим себе случай, когда самому высокопоставленному чиновнику или его близким требуется орган для пересадки. Внутрикорпоративное сращивания в медицинском сообществе может складываться между врачами и судебно-медицинскими экспертами (патологоанатомами). В подобных случаях, последние указывают совершенно иные причины смерти в заключениях, чем произошло в действительности, покрывая тем самым преступную деятельность своих коллег. В конечном счете, такого рода корпоративная солидарность приводит не только к созданию преступных групп, но возникают преступные образования, квалифицируемые как организованные группы или даже преступные сообщества, целью которых может быть массовое изъятие органов и тканей из корыстных побуждений. Особенную актуальность эта проблема приобретает для небольших городов и населенных пунктов, где каждый может братом, сватом, другом и т.д.

Также следует учитывать высокий уровень профессиональной подготовки отдельных врачей, которые обладают не только специальными знаниями в области медицины, но они владеют правовыми познаниями, позволяющие уходить от уголовной ответственности за совершенные преступные деяния. В коррумпированной связке с правоохранительными органами осуществить уход от уголовной ответственности будет значительно легче. По этой причине следует обратить на коррупционную составляющую, когда сотрудники правоохранительных органов и отдельные чиновники могут «крышевать» врачей-потрошителей.

Проблема также усугубляется отсутствием следователей, специализирующихся на преступлениях, связанных с криминальной трансплантологией. Обычно специализация следователей Следственного комитета РФ, занимающихся расследованием преступлений в рассматриваемой сфере весьма широкая. В специализацию включаются большинство преступлений не только против личности, но и посягающие на общественную безопасность. Как указывается в ряде источников, назрела специализация следователей, занимающихся расследованием преступлений, связанных с трансплантологией органов и тканей. Оно обусловлено спецификой совершаемых преступлений, необходимостью проведения комплексных экспертиз, применением отдельных методик расследования преступлений. Отсутствуют соответствующие разъяснения по данной проблеме в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве». К тому же отечественная криминалистика не может похвастаться разнообразием научных разработок в исследуемой сфере. Одним из работ является диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук О.А. Кустовой на тему «Методика расследования преступлений, связанных с изъятием органов и (или) тканей человека для трансплантации». Анализ указанной работы не позволяет решить вопросы, связанные с расследованием рассматриваемых преступлений.

Проблема сейчас усугубляется и тем, что в условиях существенного увеличения нагрузки на морги в ряде регионов устанавливать в большом количестве случаев действительную причину смерти судебно-медицинские эксперты (патологоанатомы) физически не состоянии. Печально, что о значительном росте смертности в России говорят не только ведущие эксперты-медики, но свидетельством этому является официальная статистика. На этом фоне может резко возрасти криминальная трансплантология, поскольку можно «списать» смерть человека под новую короновирусную инфекцию.

Если мы обратимся к зарубежному опыту, то и там о криминальной трансплантологии можно в основном узнать только из отдельных публикаций. В 1990-е годы в Италии предпринимались попытки разоблачения врачей, занимающихся нелегальной трансплантологией. Однако долгое время итальянская полиция не могла установить хотя бы один факт подобного рода криминального бизнеса. При этом врачи и эксперты единодушно твердили, что развернуть такую торговлю очень сложно: слишком дорого необходимое медицинское оборудование, слишком трудно сохранить почку или другой орган. Только в начале 2000-х годов появилась информация о врачах, занимающихся криминальной трансплантологией (в Италии это Рафаэлла Кортезини). Множество инцидентов с торговлей человеческими органами произошло в Косове и Албании начиная с 1999 г. Количество пострадавших обычно оценивается от 50 до 300, однако директор Центра по изучению балканского кризиса Института славяноведения РАН Елена Гуськова утверждает: "Было огромное количество пропавших без вести – это были сербы и албанцы, но в основном сербы – как раз их убивали на эти органы. И, видимо, на эти деньги албанцы и воевали". В 2008 году бывший прокурор Гаагского трибунала Карла дель Понте опубликовала книгу «Охота. Я и военные преступники», где подробно рассказала о похищении албанцами в 1999 году 300 сербов, цыган и не лояльных Хашиму Тачи албанцев. По данным дель Понте, у похищенных забирали почки и сердце. Органы переправляли в Европу, Израиль и Турцию. Причем оставшиеся с одной почкой пленные были вынуждены ждать клиента, желающего получить их вторую почку. 12 декабря 2010 года Дик Марти на заседании комитета Совета Европы по юридическим вопросам и правам человека в Страсбурге представил доклад, в котором обвинил Хашима Тачи в торговле человеческими органами. Помимо этого «черная трансплантология» в приштинской клинике «Медикус» расследовалась экспертами ОБСЕ. В общей сложности через этот медицинский центр прошли не менее двадцати четырех человек, среди которых граждане семи стран, в том числе — россияне, украинцы и белорусы. Следователи установили, что жертвами торговцев органами из Косова стали также граждане Молдавии, Казахстана и Турции. Донорам обещали вознаграждение в размере не менее двадцати тысяч долларов, которое потом не выплачивалось. Заказчики органов за них платили сумму в пять раз больше. В «банду черных трансплантологов» входили около двадцати человек. Главные фигуранты — турецкий врач Юсуф Сонмез, непосредственно оперировавший пациентов, а также обеспечивавших конвейер из новых пациентов израильтянин Моше Харел, были объявлены по линии Интерпола в международный розыск (Торговля человеческими органами в Косове). Из публикаций следует, что первое уголовное дело по факту незаконной трансплантации было возбуждено на Украине летом 2005 г. прокуратурой Донецкой области. Даже в гораздо менее криминализированной в этом отношении Германии трансплантология сопровождается шумными скандалами. Так, например, в 2012 году выяснилось, что некоторые коррумпированные врачи в немецких больницах, чтобы продвинуть в начало очереди на трансплантацию своих платежеспособных пациентов, приписывали им состояние здоровья хуже, чем оно было на самом деле (В Германии сохранили ограничения на изъятие органов у посмертных доноров).

Согласно рассматриваемому ПФЗ, как письменное заявление гражданина, так и сведение о его устном волеизъявлении направляются в уполномоченный федеральный орган исполнительной власти для регистрации в Регистре волеизъявлений граждан. После их регистрации в адрес гражданина и медицинской организации, представившей их, направляется письменное уведомление. Зарегистрированные в Регистре волеизъявления граждан сведения является приоритетными «за исключением волеизъявления, выраженного лично в медицинской организации лечащему врачу или другому медицинскому работнику, внесенного в первичную медицинскую документацию гражданина, сделанного в более поздний временной период и не успевшего пройти регистрацию в Регистре волеизъявления граждан при жизни гражданина». Этой оговоркой в ч. 3 статьи 13 авторы законопроекта создали еще одну опасную лазейку для возможных злоупотреблений по описанной выше схеме даже при условии того, что гражданин заблаговременно в письменном виде выразил свое волеизъявление.

В ч. 4 той же статьи устанавливается, что совершеннолетний дееспособный гражданин, выразивший при жизни согласие/несогласие на изъятие его органов после смерти в целях трансплантации, вправе в любое время направить в уполномоченный федеральный орган исполнительной власти письменное заявление об отзыве своего волеизъявления, которое также должно быть отражено в Регистре волеизъявлений граждан. Информация о наличии волеизъявления гражданина вносится в его медицинскую документацию медицинским работником медицинской организации, при нахождении в которой либо при обращении в которую гражданин выразил согласие или несогласие на трансплантацию. Медицинские организации и иные организации, и уполномоченный федеральный орган исполнительной власти обеспечивают конфиденциальность и безопасность сведений о наличии волеизъявления гражданина о несогласии на изъятие его органов после смерти в целях трансплантации с соблюдением требований, установленных законодательством Российской Федерации в области персональных данных (ч. 6 и 7 статьи 13). Как обстоит дело у нас в стране с соблюдением конфиденциальности и безопасности персональных данных хорошо известно, однако авторы законопроекта не сочли нужным установить хоть какую-нибудь ответственность за разглашение этих сведений, которые потенциально могут поставить под угрозу жизнь человека. Вызывает также вопрос, какие иные организации помимо медицинских и уполномоченного федерального органа имели в виду разработчики данного документа.

Совершенно неприемлемой является статья 14 ПФЗ, озаглавленная «Презумпция согласия на изъятие донорских органов после смерти». Согласно ч. 1 изъятие донорских органов в целях трансплантации при посмертном донорстве органов не допускается лишь в том случае, если установлено, что при жизни указанный гражданин выразил в письменной или в устной форме свое несогласие на изъятие его органов после смерти. Еще одним основанием для неизъятия органов является письменное заявление супруга, а при его отсутствии - один из близких родственников умершего о том, что тот при жизни выражал свое несогласие на изъятие его органов после смерти. Однако ч. 2 статьи 14 ограничивает право супруга или близкого родственника умершего подать такое письменное заявление всего 2 часами после констатации смерти гражданина. Поскольку указанные лица вполне могут в течение указанного срока вообще не узнать о смерти близкого человека, могут не знать о наличии у них такого права или, подавленные горем, вообще не задумываться в тот момент об этом, подобное ограничение представляется неприемлемым. Во всех остальных случаях, как это следует из названия статьи 14, действует презумпция согласия на изъятие донорских органов после смерти. Очевидно, что исходя из принципа соблюдения достойного отношения к телу умершего человека и сохранения максимально его анатомической формы, закрепленного в статье 67 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 22.12.2020) "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2021), должна действовать презумпция несогласия на изъятие донорских органов человека после его смерти. Разработчики законопроекта пошли, однако по прямо противоположному пути и пытаются протащить презумпцию согласия.

Вопрос по какому из этих двух возможных путей идти, является сложным и разными странами решается по-разному. Согласно Руководящему принципу 1 ВОЗ по трансплантации человеческих клеток, тканей и органов«для проведения трансплантации клетки, ткани и органы могут быть изъяты из тел умерших в случае, если:

(а) получено согласие в форме, требуемой законом, и

(b) нет оснований полагать, что умершее лицо возражало против такого изъятия».

В официальном комментарии ВОЗ к Руководящему принципу 1 сказано: «С этической точки зрения согласие пациента является краеугольным камнем всех медицинских вмешательств. Национальные органы власти отвечают за определение процесса получения и регистрации согласия на предоставление клеток, тканей или органов от доноров в свете международных этических стандартов, существующих в их странах подходов к организации обеспечения органами, и той практической роли, которую играет согласие в сокращении злоупотреблений и повышении уровня безопасности.

В зависимости от социальных, медицинских и культурных традиций каждой страны, а также от того, каким образом семьи участвуют в процессе принятия решений относительно своего здоровья в целом, согласие на получение органов и тканей от умерших может быть "четко выраженным" или "предполагаемым". В обеих системах любое надежное свидетельство неприятия человеком посмертного изъятия его клеток, тканей или органов воспрепятствует такому изъятию.

В системе четко выраженного согласия, которую иногда называют системой "презумпции несогласия" ("opting in"), клетки, ткани и органы могут быть изъяты из тела умершего в случае, если умершим при жизни было недвусмысленно заявлено согласие на такое изъятие. В зависимости от существующего в стране закона изъявление согласия допускается в устной форме или может быть зафиксировано в карте донора, водительских правах или удостоверении личности, либо в медицинской карте или в реестре доноров. В случае, если умерший при жизни не оставил ни положительного, ни четко отрицательного отношения к изъятию органа, разрешение должно быть получено от уполномоченного в правовом порядке лица, каковым обычно является член семьи.

Вторая система, которая является системой предполагаемого согласия, - иначе ее называют "презумпцией согласия" ("opting (or contracting) out") - позволяет осуществить изъятие материала из тела умершего для трансплантации (и в ряде стран – для анатомического изучения либо в научных целях) в случае, если умерший при жизни не выразил своего возражения против изъятия органа, которое должно быть зафиксировано в официальном документе в установленном порядке, или в случае, если информированная сторона не поставит в известность о возражении, высказанном при жизни умершим против изъятия органа для трансплантации. Учитывая важность получения согласия с этической точки зрения, такая система должна обеспечить полную информированность людей относительно существующей политики и предоставление им беспрепятственной возможности пойти по пути несогласия».

Различные подходы существуют даже в рамках ЕС. Так, например, в Испании, являющейся лидер по числу доноров и пересадок в мире уже 27 лет, действует презумпция согласия (Секрет успеха: интервью с главой организации по трансплантации Испании). Однако в Германии Бундестаг отклонил законопроект правительства, включавший введение презумпции согласия на посмертное донорство. «Тело человека принадлежит только ему самому, не государству и не обществу, - заявила по этому поводу сопредседателя партии "Союз 90"/"зеленые" А. Бербок с трибуны бундестага. - Его не надо об этом спрашивать и требовать от него возражения на изъятие органов». (В Германии сохранили ограничения на изъятие органов у посмертных доноров). С этим мнением трудно не согласиться. Учитывая реальный уровень криминализации в нашей стране, рассматриваемый ПФЗ во многих аспектах потенциально опасен и, как полагают некоторые рассматривавшие эту проблему авторы, может привести к тому, что ради получения денег людей будут целенаправленно «вести на органы».

В связи с вышеизложенным необходимо принять все возможные меры для отклонения проекта федерального закона «О донорстве органов человека и их трансплантации», который представляет потенциальную угрозу гражданам нашей страны.